Экология (АКИpress) — Министр природных ресурсов, экологии и технического надзора Медер Машиев подвел итоги года в сфере экологии и недропользования Кыргызстана. В интервью АКИpress он рассказал о ключевых событиях 2025 года: климатическая повестка, СОР-30, обмеление Иссык-Куля, переработка отходов, борьба со смогом и развитие охраняемых природных территорий.

Министр также рассказал о ситуации на Кумторе, запасах полезных ископаемых, критических минералах, углеродном рынке и планах министерства на ближайшие годы.

Текст интервью:

— Первый вопрос: что предпринимает Минприроды для улучшения законодательства в области охраны природы?

— Модернизация и усовершенствование нашей нормативной базы — это один из ключевых наших вопросов, которым Минприроды занимается всё время. Я остановлюсь на основных законах и правовых актах, над которыми мы сейчас работаем и которые уже приняли.

Как вы знаете, последние 2 года мы приняли один из основных законов в сфере экологии — ограничение использования пластиковых изделий. В начале этого года вступил в силу этот закон, мы сейчас уже работаем согласно этому закону.

Второе, в прошлом году был принят закон об отходах производства и потребителей, что подразумевает с 1 января введение утильсбора на определённые товары. Если конкретно, то на 24 вида по коду ТНР товаров, из них 300 позиций субтоваров. Этим мы внедрили принцип РОБ — расширенной ответственности производителей. Сегодня мы образовали экооператора в виде госпредприятия «Эко Оператор». Сейчас экооператор занимается сбором утилизационных платежей. По итогам года мы собрали около 60 млн сомов и это только начало. Эти средства будут направлены на утилизацию тех отходов, которые я обозначил выше — это тот же пластик, это те же вредные упаковочные материалы и другие виды товаров. В плане еще есть много таких задач по разработке законов.

Мы сейчас разработали и готовы для принятия в новом Жогорку Кенеше, конечно, сейчас вносим, закон о климатической деятельности, который составляет основу углеродного рынка. На данный момент мы работаем над тем, чтобы разработать Экологический кодекс — это один из самых важных задач. Сегодня драфт этого закона уже разработан, мы сейчас в разных процедурах его адаптируем, чтобы внести в Жогорку Кенеш.

В сфере недропользования мы всё время адаптируем, модернизируем и совершенствуем нормативные акты. Основной закон — это закон о недрах. Сегодня пакет изменений готов для внесения в Жогорку Кенеш. Но в перспективе помимо основных задач мы должны принять Кодекс о недрах. Потому что сегодня требования в этой сфере должны идти в ногу с нашими партнёрами в регионе — Узбекистан и Казахстан приняли этот кодекс, мы также сейчас его разрабатываем. Это основные виды нашей деятельности в сфере нормативно-правовой базы.

— В октябре Кыргызстан представил свой обновленный определяемый на национальном уровне вклад ОНУВ 3.0. Цифры отличаются от предыдущих обязательств. С чем это связано? (К 2030 году страна планирует сократить чистые выбросы парниковых газов на 18% относительно базового уровня и до 30% при международной поддержке)

— Вы правильно отметили, это тоже один из документов, который мы в этом году приняли. Это стратегический страновой документ. ОНУВ 3.0 — это определяемые на национальном уровне вклады. В ОНУВ 2.0 были цели до 2030 года сократить выбросы до 16%, то в ОНУВ 3.0 — это уже 18%. Но конечная цель — к 2050 году мы должны прийти к углеродной нейтральности. В обоих случаях основная цель заключается в этом.

ОНУВ 3.0 от ОНУВ 2.0 мало чем отличается, но есть кое-какие изменения в сфере адаптационного плана. Это всё было изменено и усовершенствовано в виду частоты стихийных бедствий и других погодный явлений. Вы могли заметить, что в этом году климат был сухой. Исходя из этих реалий, был составлен ОНУВ 3.0. Это основной стратегический документ перед Рамочной конвенцией ООН по изменению климата (РКИК ООН). Все остальные действия климатической деятельности будут исходить от этого.

— Уровень воды в озере Иссык-Куль падает. Какой план по спасению озера есть у министерства?

— Мы в этом году разработали и утвердили концепцию развития экологической и экономической системы Иссык-Куля. Как раз таки на этой неделе мы собираемся провести первое заседание с заинтересованными госорганами по площадке Минприроды. Во исполнения этой концепции мы должны разработать план мероприятий. Они разного уровня были до этого, но сейчас это такой концептуальный стратегический план.

Обмеление есть, но оно больше цикличного характера. Как описано, Иссык-Куль имеет цикличное изменение. Один цикл составляет 330 лет. Как вы знаете, в 60-70-х годах был пик уровня воды, после этого идёт спад. Это контролируемый, так скажем, процесс, но есть некоторые изменения.

Ведутся разные изучения, и мы в рамках этой концепции хотим утвердить регламент изучения Иссык-Куля, протокол наблюдения и мониторинга за состоянием озера — это гидрофизическое состояние, гидрохимическое состояние, микробиология.

У нас работа ведётся с разными международными институтами. Вот недавно была экспедиция Института океанологии Академии наук Российской Федерации. Был сам заместитель директора Завялов со своей командой. Мы совместно с ними неделю исследовали озеро. Сейчас поделимся результатами.

До этого была экспедиция Лейпцигского университета в Германии, тоже совместно исследовали. Мы хотим участвовать в таких исследованиях и разработать такой плановый регламент. Такого не было у уполномоченных государственных органов, не было общего мониторинга за состоянием Иссык-Куля. МЧС по своей функции наблюдали, Минсельхоз по-своему наблюдают. Мы по-своему. Вот мы и хотим всё это обобщить и сделать такое комплексное исследование. Сейчас принимаются меры по внедрению такой системы мониторинга.

— Кыргызстан сталкивается с проблемой переработки отходов, особенно бытовых и пластиковых. Какие меры предпринимаются для улучшения системы утилизации и переработки отходов в стране?

— Улучшение управления отходами — тоже одна из главных функций нашего министерства. Последние десятки лет у нас в стране наблюдается, в целом мире наблюдается, повышение потребления и проблемы с отходами тоже соразмерно растут.

До прошлого года в стране было порядка 400 стихийных свалок. И по принятым мерам сегодня они сократились до 220. То есть ведутся такие работы по укрупнению и по усовершенствованию организации полигонов.

Как я выше сказал, этим оператором РОБ мы хотим именно улучшить управление отходами и и утилизацию таких особо вредных отходов. Вы тоже знаете, в целом регионе, в Центральной Азии запущен первый завод по утилизации отходов. Это мусоросжигательный завод в Бишкеке. Это такой позитивный сдвиг в этом направлении. Сейчас предварительный запуск этого завода произведён, у него мощность переработки до 1200 тонн мусора в сутки и при этом он вырабатывает до 30 МВт электроэнергии.

Я сегодня только уточнял, вот пробный запуск идёт успешно. Они вышли на мощность 28 МВт и сегодня около 1000 тонн мусора там уже перерабатывается. Там есть перспективные планы. В случае увеличения отходов они могут дополнительно построить блок и увеличить мощность этого завода. Это всё предусмотрено. И этим самым в Чуйской области и Бишкеке можно считать основные проблемы с отходами решены. Со следующего года действующий полигон будет рекультивирован. Будут начинаться рекультивационные работы и весь мусор с этого региона будет направляться на этот завод.

— Что происходит с запретом пластиковых пакетов. Это законодательно уже вступило в силу?

— Этот закон сегодня работает, действует, но есть свои определённые проблемы. Любое новшество, любые новые ограничения, за ними будут проблемы. Мы сейчас ими занимаемся, постепенно внедряем. Как вы знаете, сейчас этот закон действует на территории Иссык-Кульской области и особо охраняемых территориях. С 2027 года на всю республику будет распространяться.

Но также есть проблемы альтернативных изделий, например, бумажные пакеты. Мы сейчас совместно с Министерством экономики и другими ведомствами работаем над тем, чтобы урегулировать это производство. У нас в стране есть всего три-четыре завода, которые производят бумажные или быстроразлагающиеся пакеты и другие изделия. Мы хотим это регулировать какими-то ограничениями импорта или экспорта. Сейчас над этим работаем.

— А как по вашему мнению, будут ли готовы наши граждане к этому запрету?

— Мы должны их подготовить. Для этого должны приниматься соответствующие меры по производству заменителя этих изделий. Они сейчас делаются, ведутся работы по их увеличению.

— Как обстоит дело с очистными сооружениями на Иссык-Куле?

— Очистные сооружения — одна из таких глобальных проблем. Потому что у нас все крупные населённые пункты растут, все наши города, численность жителей растёт. Соответственно и потребление растёт, а очистные сооружения те же.

Основные очистные сооружения в наших малых городах остались еще со времён Советского Союза. Сегодня численность этих городов выросла в несколько раз, а объёмы те же (объемы очистных сооружений). Они создают большие проблемы, поэтому мы в четвёртом квартале этого года организовали межведомственную рабочую группу. Туда вошли несколько представителей министерств, включая Минсельхоз и МЧС. Они сейчас уже заканчивают ездить по свей стране с мониторингом состояния очистных сооружений крупных населённых пунктов. Всего около 40 крупных очистных сооружений.

Есть города районных значений, где проблемы ещё сложнее. Это разные образования вод в результате сбросов сточных вод. В следующем году мы хотим Кабинету министров представить и предложить концепцию улучшение этой системы. Это (мониторинг за состоянием очистных сооружений) было поручением руководителя Кабинета министров, и я думаю, в начале следующего года, где-то в конце января-февраля, мы это предложим Кабинету министров.

— Мы следим за деятельностью этой межведомственной рабочей группы и знаем, что они проверили очистные сооружения в Бишкеке, Чуйской области, на Иссык-Куле и в других регионах. Скажите, если по итогам мониторинга эти очистные сооружения будут в непригодном состоянии, что рекомендуется делать?

— Кабинету министров мы именно хотим предложить финансирование модернизации этих сооружений. По итогам работы этой группы мы будем обращаться и к правительству, и к партнёрам, донорам, и в соответствующие программы международных финансовых институтов, чтобы определённым образом было финансирование этих субъектов.

— Какую работу министерство ведёт по оценке воздействия на окружающую среду крупных проектов, например, ГЭС, железных дорог и так далее?

— Это нацпроекты, безусловно, мы участвуем в их экспертизах, в их оценке воздействия на окружающую среду ОВОС. Как вы знаете, согласно закону экологической экспертизы, без этого заключения эти производства не будут дальше продолжены. Там не только наши эксперты участвуют, там эти компании нанимают и международных авторитетных экспертов тоже. Они проводят экспертизы в соответствии с нашим законодательством.

— А закончилась ли работа, экспертиза по оценке воздействия на окружающую среду железной дороги из Китая?

— Они идут. Там проекты разделены на несколько компонентов. Насколько я знаю, сейчас четыре их проекта прошли экспертизу в ЕВОЗ. Там где сейчас строятся туннели, это комплекс из трёх туннелей и нескольких километров железной дороги. И там строительство лагеря для рабочих этого проекта, строительства других дорог. Четыре проекта прошли экспертизу. Они по компонентам будут предоставлять проект их реализации, мы будем проводить экспертизу.

— Как сейчас обстоят дела с Камбар-Атинской ГЭС-1?

— Камбар-Атинская ГЭС-1 сегодня прошла экспертизу, они получили положительные результаты. Они ещё проходят международные экспертизы для финансирования из международных институтов. Насколько я знаю, они тоже одобрены.

— Какие меры были предприняты в этом году для расширения и улучшения работы охраняемых природных территорий, таких как национальные парки, заповедники?

— Сегодня по всей стране насчитывается 22 субъекта особо охраняемых природных территорий — это 12 природных парков и 10 заповедников. Два из них были переданы Управделами президента — это природный парк Ала-Арча и природный парк «Каракол». Остальные 20 находятся у нас.

Образование этих территорий имеет комплексные цели. Это наблюдение, мониторинг, изучение разнообразия флоры и фауны. В целом там ведутся природоохранные биотехнические мероприятия. Кроме этого, в природных парках сейчас развивается направление экотуризма — это наша Ала-Арча и на юге есть природный парк «Кыргыз-Ата». Мы буквально вчера заложили капсулу под строительство сооружений канализации для строительства там рекреационных зон. Есть у нас природный парк Чон-Кемин, есть Сары-Челек и многие другие.

— В этом году президент Садыр Жапаров выразил недовольство охраной рыб. Остаётся ли браконьерство актуальной проблемой?

— Охрана — это немножко некорректно. Наш уважаемый президент уделяет особое внимание борьбе с браконьерством. Поэтому он сам с прошлого года инициирует такие мероприятия и помогает нам. Последние полтора года мы из озера Иссык-Куль вытаскиваем сотни тысяч километров рыболовных сетей. Мы продолжаем этим заниматься, для этого у нас была образована Единая служба безопасности совместно с экомилицией и МЧС. Они совместно ведут работу по борьбе с браконьерством на акватории Иссык-Куля и в целом в этом регионе.

— А как сейчас обстоят дела с браконьерством на озере Иссык-Куль?

— Мы часто публикуем результаты работы этой Единой службы безопасности. Можно сказать, что на сегодня браконьеры ещё не остановились, но мы тоже не останавливаемся. Мы каждый день там находим браконьерские сети и очищаем.

— Полемика вокруг легальной охоты продолжается. Какая у вас позиция по этому вопросу? Стоит ли вообще запрещать полностью охоту?

— Этот вопрос всегда поднимается и мы, экологи, говорим так: сегодня в стране действует 51 охотхозяйство и все основные охотничьи угодья разделены между этими компаниями. Они ведут у себя на территориях борьбу с браконьерством, они ведут биотехнические работы, ведут подсчёт этих животных. Планомерно ведётся охота и хозяйство тоже.

Запретить или своими силами защитить эти территории сегодня невозможно. В перспективе мы внедряем разные методы защиты наших животных. Так, в следующем году мы запустим рядом с Сарычат-Эрташским природным заповедником компанию, которая ведёт фотоохоту. Это мировая известная компания. Мы с ними сейчас составляем соглашение и хотим расширить, развить вот эту часть (охоту) и постепенно заменить фотоохотой. Но всю территорию этими мероприятиями заменить не получится, но мы должны за нашими угодьями следить, иначе будет такое хаотичное браконьерство.

В составе нашего министерства сейчас есть всего 130 егерей и охотоведов по всей стране. Сегодня таких возможностей (запретить или полностью истребить браконьерство) у нас нет, но в перспективе мы это тоже планируем.

— Опишите работу министерства по борьбе со смогом, что уже сделано в рамках проекта Всемирного банка?

— У нас есть межведомственная комиссия, я руковожу этой комиссией. Вот недавно мы провели последнее заседание этой комиссии в этом году. Вы знаете, в Кабинете министров утверждён план мероприятий по борьбе со смогом, по улучшению качества атмосферного воздуха города Бишкек и Чуйской области. Согласно этому плану ведутся работы. О финансировании этой проблемы… вы знаете, сегодня работает проект Всемирного банка на $50 млн, часть этого проекта работает у нас, часть у Министерства финансов. Первые компоненты уже реализовываются.

Кроме этого есть второй проект, в следующем году мы надеемся его начать. Это $10 млн грантовых средств. Мы сейчас работаем над тем, чтобы разработать компоненты этого проекта на $10 млн от KOICA. Именно в этом проекте мы хотим сделать повторное исследование совместно с KOICA. Как вы знаете, в 2023 по проекту Всемирного банка были исследования (атмосферного воздуха). Мы сейчас ориентируемся на эти исследования. Мы хотим в рамках второго проекта сделать второе повторное исследование, чтобы понимать изменения структуры этой проблемы, смога.

— А как вы считаете, если сравнивать этот год и прошлый, изменилась ли ситуация со смогом, есть ли улучшение?

— Улучшения есть. Это результат нескольких мероприятий, которые сделаны в прошлом, позапрошлом годах: пожар на полигоне (Бишкекский санитарный полигон) потушен, он имел большое влияние, сейчас идёт интенсивная газификация в городе. После административно-территориальной реформы сейчас в Бишкеке насчитывается 139 тыс. частных домов, из которых 109 тыс. топятся углем. В переходе на газ предусмотрено льготное финансирование.

Также в городе полностью заменены маршрутки, которые сжигали дизель — примерно 100 тонн в сутки. Сегодня по городу действует муниципальный транспорт на газе, который является самым экологичным. Это тоже даёт свои результаты, но мы считаем, что этого недостаточно.

Решением межведомственной комиссии в этом году приняли постановление о запрете в городе Бишкеке и Чуйской области продажи рассыпного угля. Сегодня наши инспекторы работают над тем, чтобы не допустить продажи этого угля. Это тоже один такой шаг в пользу улучшения качества воздуха.

— А когда планируется Бишкекскую ТЭЦ полностью перевести на газ?

— В Бишкекской ТЭЦ один из основных блоков был заменён, он модернизирован, выхлопные газы из него не превышают допустимые нормы. Другой блок остаётся старым. Бишкекская ТЭЦ была передана мэрии Бишкека. Но перед ними стоит задача модернизации этого блока. Они сейчас ведут переговоры с разными компаниями по замене фильтров и по установке новых современных фильтров. Но это, так скажем, недешёвая услуга.

Сегодня у Министерство энергетики есть контракт с «Газпромом» по газификации этого блока ТЭЦ. Сейчас для этого нужно строить дополнительную газовую линию через Казахстан. Честно говоря, на какой стадии сейчас, я не знаю, этим «Газпром» занимается. Согласно этому контракту Минэнерго к 2027 году у нас будут наши желаемые мощности. Переход ТЭЦ на газ сегодня стоит в повестке и решение будет принимать Министерство энергетики.

— В одном из комментариев вы говорили, что на сохранение природы министерство привлекает сотни миллионов долларов от доноров. Назовите самые крупные проекты на донорские средства. Какие будущие проекты сейчас рассматривают доноры?

— Министерство природных ресурсов является уполномоченным государственным органом и от имени правительства Кыргызской Республики является членом 13 конвенций и 4 протоколов. В рамках этой деятельности мы координируем привлечение инвестиций в те или иные отрасли этих конвенций. Сегодня реализовываются десятки проектов. Среди проектов много мелких. Например на 3, 5, 7 млн долларов — это в сфере сельского хозяйства, чрезвычайных ситуаций, энергетики. Там финансирование не только в климатическом порядке, есть другие направления — это финансирование зелёной экономики, зелёной энергетики. Сегодня таких действующих проектов несколько десятков.

По своему направлению я могу вам сказать, что в этом году мы провели координационный совет, председателем которого является председатель Кабинета министров и членами этого совета являются министры. Мы провели координационный совет по климатической деятельности и утвердили страновую программу перед зелёным климатическим фондом. Это план работы только с одним фондом. Но он, этот фонд, является самым крупным — это Зеленый климатический фонд в рамках Рамочной конвенции ООН по изменению климата. Мы там утвердили 6 перспективных проектов, на которые мы будем подавать в сумме $350 млн.

Также в климатическом направлении есть несколько значимых фондов — это ГЭФ — Глобальный экологический фонд, есть адаптационный фонд. Сегодня у нас с этими фондами реализуется в стране несколько десятков проектов. Мы являемся координаторами и уполномоченным органом, который одобряет эти проекты, реализатором являются правительственные, неправительственные организации, таковые как АРИС, есть у нас институты, агентства ООН — это ПРООН, GIZ, ФАО. Через них сегодня реализуется по стране несколько десятков проектов.

Как выше я сказал, один из крупных проектов — это $50 млн Всемирного банка. Есть проект по адаптации в районе $12 млн Министерства сельского хозяйства. Недавно была подана заявка на глобальный экологический фонд Министерством сельского хозяйства, IFAT называется. Это институт ООН в сфере сельского хозяйства на $40 млн. И в каждом есть страновой лимит, есть региональный лимит. Мы стараемся всеми этими лимитами воспользоваться.

С прошлого года после COP-29 в Баку (КС РКИК ООН — Конференция сторон Рамочной конвенции ООН по изменению климата) начал работу Фонд потерь и ущерба. У него кейс не очень большой, но в перспективе у него будут миллиарды таких возможностей. Я был в ноябре на COP-30 в Бразилии. Как раз таки встречался там с руководством этого фонда. Кроме этого я и с руководителями других фондов тоже встречался, и мы с ними условились подготовить один проект.

— Вы затронули тему СОР-30, поделитесь его результатами. Чего добился Кыргызстан в этом году на этой площадке?

— Как вы знаете, на этой площадке в экологическом и климатическом направлении мы продвигаем горную повестку, стараемся создать группу горных стран для финансирования этой группы.

Сегодня нам удалось собрать несколько таких стран в группе, их около 12. Там мы выступили с такими же предложениями, было много встреч, переговоров с разными горными странами. Мы достигли того, что в следующем году будет проведена Боннская конференция по климату, совещание именно по горной повестке по консультации всех стран членов ООН по горной повестке.

Мы собираемся на этой предстоящей конференции озвучить цели создания Глобального горного центра в Бишкеке с участием этих стран, этой группы и в перспективе открыть такой горный фонд. Мы сегодня нацелены на то, чтобы образовать этот Глобальный горный центр, объявить об этом и на Саммите гор, который пройдёт в 2027 году в Бишкеке («Бишкек+25»). Мы должны готовиться к этому саммиту, сегодня ведутся работы в этом направлении.

— Недавно зампред правительства объявил о создании рынка карбоновых кредитов. Ваше министерство в этом участвует? И есть какие-то предварительные расчёты, сколько нужно средств для этого?

— Карбоновый рынок сегодня самый интересный. Он ещё в целом мире на таком уровне ещё не внедрён. Есть несколько стран, всего их три-четыре, которые использовали такие кредиты. Я говорю о первом приложении, он делится на два приложения — это добровольные и обязательные. Мы в своё время этим занимаемся. Вот, наверное, об этом сказал заместитель председателя Кабинета министров Эдиль Байсалов. Мы сегодня разработали соответствующие нормативно-правовые акты, то есть несколько положений, которые регулируют эту сферу.

Но ждём вот этого закона, о котором я выше сказал. Мы разработали закон о климатической деятельности, который регулирует этот рынок, часть этого закона направлена на развитие этого рынка. Мы в ближайшие недели будем вносить в Жогорку Кенеш этот закон. После мы будем принимать подзаконные акты, которые тоже сегодня готовы. Это несколько постановлений, которые утверждают положения, регулирующие этот рынок. Это по приложению №1 — добровольные кредиты называется. Я надеюсь, во вторую половину следующего года мы всё это закончим и будем разговаривать уже с предыдущими нашими партнёрами.

— Каковы планы министерства на ближайшие годы? Например, как идёт подготовка к Горному саммиту, о котором вы недавно упомянули?

— Горный саммит будет проведен где-то в сентябре-октябре 2027 года. У нас уже идёт подготовка. До этого у нас будут предварительные мероприятия в следующем году. Как вы знаете, в следующем году у нас будет Саммит ШОС (Шанхайская организация сотрудничества). В рамках этого запланировано большое совещание министров стран-членов ШОС. Есть несколько таких мероприятий, которые будут направлены для подготовки к Саммиту «Бишкек+25». В следующем году в Казахстане будет проходить большой региональный экологический саммит. В Узбекистане пройдут несколько мероприятий. И на всех этих региональных больших мероприятиях мы будем обсуждать и наш саммит — его организацию, содержательность и так далее.

— Следующий блок вопросов у нас будет про недропользование. Первый вопрос: во сколько оценивается запас золота и вообще полезных ископаемых Кыргызстана на сегодняшний день?

— Запасы золота на сегодня, подтверждённые государственной комиссией по запасам, составляет около 980 тонн. Также есть запасы 1200 тонн серебра, по-моему 12 000 тонн меди и около 1,8 млрд тонн угля. Это основные полезные ископаемые. В течение года цифры меняются, потому что проводятся новые подсчеты. По подсчетам этой госкомиссии, запасы добавляются, по отчетам добывающих компаний эти запасы списываются. То есть эти цифры плавающие, они меняются.

Но в целом у нас около 1000 тонн золота подсчитанных запасов. Основные запасы находятся на Кумторе. В 2024 году по результатам геологоразведочных работ Кумтора прирост запасов был оценен на 147 тонн. Сейчас Кумтором исследуются ещё новые горизонты, новые площадки.

Но есть перспективный такой план прироста запасов ещё на 180-200 тонн. Это на месторождении Тоголок, рядом с Кумтором, который передан Кумтору. Они сейчас завершили доразведочные работы и по результатам этих работ запасы месторождения в Тоголок увеличились на 2 тонны. Буквально в эти дни у нас проходит экологическая экспертиза проекта строительства золотоизвлекательной фабрики на месторождении Тоголок. В следующем году там начнется строительство фабрики.

Также есть другие средние и мелкие месторождения золота. Повсеместно ведутся работы по изучению этих месторождений. В течение года они вносятся в госкомиссию по запасам результаты разведывательных работ.

— Ранее вы говорили, что на месторождении Кумтор снижается уровень добычи. И как вы планируете компенсировать это? Может, есть какие-то перспективы месторождения?

— Они есть. Это одна из основных задач, над которой мы сегодня работаем. В 2023 году мы добыли 32 тонн золота, в 2024 году — 26 тонн, в этом году тоже планируем 26 тонн. Сегодня добыча золота упала, и это влияет на экономическую часть нашей страны. Мы работаем над этим. Несколько компаний завершили производство, то есть это фабрики по извлечению золота. Со следующего года будет увеличение добычи золота.

Я думаю, к 2030 году мы не только восстановим те мощности, которые были, но и увеличим их. Я думаю, будет около 35 тонн и выше. В этом году уже новое месторождение Солтон-Сары, там работают китайская компания «Джионг-Джи Майнинг» и «Кыргызалтын». Там производство уже запустили, в следующем году будет производиться металлическое золото.

Есть некоторые компании, они уже увеличивают свои мощности, это Терексай (Терексайский рудник). Они начинают добывать порядка 1 тонны и больше. Есть ещё несколько крупных проектов — это месторождение Жамгыр. У них немножко с технической частью проблемы, и вот построили ЗИФ. У них с минералогией проблемы, они сейчас модернизируют эту часть. Планируется строительство фабрики на юге н двух крупных месторождениях — это Чаарат и Ункурташ. Это крупные месторождения, на каждом насчитывается около 100 тонн: на одном 95 тонн, на другом — 92 тонны подтверждённых запасов. Это в ближайшей перспективе. Кроме того, есть мелкие, средние компании, которые уже увеличивают добычу. Мы надеемся, в ближайшие дни мы доведём до уровня 2023 года.

— Какие сейчас условия для получения лицензии на разработку?

— Условия всегда модернизируются. Я вам скажу, с 2021 года до сегодняшнего дня действует мораторий на золото, медь и серебро. Мы остановили выдачу лицензий на золото, медь и серебро частным компаниям.

Мы сейчас проводим аукционы в основном по нерудным полезным ископаемым — это гипс, известняк и другие отделочные материалы. На месторождения угля тоже приостановили (выдачу лицензий). Мы немножко, так скажем, эту отрасль приводим в порядок. Как вы знаете, много таких хаотичных лицензиатов появились.

— Заместитель председателя Кабинета министров ранее говорил, что теперь инвесторы, которые приходят, должны при разработке какую-то долю дать Кыргызстану, около 30%. Как вы думаете, это не спугнёт инвесторов?

— Это предусмотрено законодательством. Согласно закону о недрах, это предусматривается именно на месторождениях золота и серебра, на остальные эта норма не распространяется.

Сегодня много инвесторов, которые приходят и они готовы работать с государством. Они добровольно сами предлагают партнёрство с нашими госкомпаниями. Есть компании, которые сегодня предлагают разработки месторождения золота и других месторождений совместно с «Кыргызалтыном», есть у нас госпредприятие «Кыргызгеология». Мы в этом году создали новую госкомпанию ОсОО «Кыргызполиметалл».

Это все у нас на добровольной основе, у нас сегодня есть много примеров практики совместной деятельности. Как вы знаете, у Кыргызалтын есть несколько совместных предприятий, там есть международные инвесторы, это «Алтынкен» в Кемине, это турецкие компании, тоже всемирно известная компания в Терексае, есть индийская компания, которая является партнёром Солтон-Сары. И сегодня Кызыл-Омполю тоже лицензия выдана «Кыргызалтыном». Он сегодня ведёт переговоры по совместной деятельности для переработки титаномагнетита.

— В конце ноября заместитель председателя правительства Камчыбек Ташиев говорил, что в Таласе есть месторождение, там на 10 млрд долларов запасов. Там платят меньше 1% налогов. Идет ли сегодня речь о пересмотре лицензий, которые выдавались раньше?

— Я, честно говоря, это не смотрел. В Таласе есть несколько крупных месторождений, запасы которых оцениваются десятками млрд долларов. Это Джеруй, это тот же Жамгыр, есть Талдыбулак и месторождение Андаш. Вот совокупно запасы двух этих месторождений — Талдыбулака и Андаш — насчитываются в районе 75 тонн. Одна лицензия находится у госкомпании, другая у частной компании, но они совместно сегодня работают. Я не думаю, что на будет какой-то пересмотр ранее выданных лицензий.

Если вы имеете в виду Таласский Джеруй, они сегодня работают успешно, согласно нашему законодательству, выполняют все требования государства. Но ведутся кое-какие проверки, они есть в техническом и экологическом плане. Они всегда в своё время проводятся. И какие-то нарушения, конечно, будут. Могут быть некрупные. И тогда принимаются меры. Но, я думаю, это никоим образом не отразится на их деятельности.

— А вот на каком этапе находится месторождение Кызыл-Омпол?

— «Кыргызалтын» своими силами собирается организовать там производство. Первый этап производства — это разделение титана и магнитида от руды. Руда разделится на две части: часть титаномагнетит, другая уже комплексная руда. Там уже другие сопутствующие полезные ископаемые. Вот эти оба компонента будут перерабатываться на двух разных производствах. Из них комплексная руда будет перерабатываться на Кара-Балтинском горнорудном комбинате. А вот для титаномагнетита нужно построить новое производство, это для разделения титана от железа. Вот именно по этому производству «Кыргызалтын» ведёт переговоры с партнёрами. Они изучают другие передовые технологии, встречаются с разными передовыми компаниями.

— Какие сейчас идут работы в сфере критических минералов?

— В этом году у нас на стадии утверждения находится стратегия развития критических минералов. Мы утвердили свой список критических минералов, их 21, и разработали стратегию их развития. Я думаю, в начале следующего года мы утвердим эту стратегию, обязательно с вами поделимся. Эти минералы у нас находятся на таком уровне, что в стране почти нет их производства, но в мире спрос на них растет. С такими соображениями мы составили свой список критических минералов. Будет отдельная стратегия по развитию этих минералов.

— Вы ранее ещё говорили о поиске инвесторов для месторождений Кутессай II и Андаш. Удалось ли их найти?

— У Кутессая на сегодня есть предварительное соглашение с крупной компанией. Но в виду того, что в глобальном мире отношение меняется по именно редкоземельным металлам, мы ищем еще других партнёров. Потому что эти технологии, они не везде есть. Они имеются только у определенных стран и эти страны сейчас принимают меры для запрета вывоза этих технологий. Поэтому сейчас, как я ранее сказал, идёт поиск партнёров.

Это перспективное месторождение, там содержание 15 редкоземельных элементов с подсчитанными запасами около 60 000 тонн. Рядом есть площадь, где нужно провести разведку. Этим самым будет прирост этих запасов.

Андаш — это золоторудное месторождение. Там запасы около 35-40 тонн. Ещё рядом есть разведочная площадь. Это рядом с Талдыбулак-Левобережным в Таласской области. Лицензия на Андаш находится у частной компании, рядом у Талдыбулака-Правобережного лицензия находится у госкомпании — у ГП «Кыргызгеология». Но у них с этой компанией, лицензиатом Андаша, есть соглашение о совместной деятельности. В совокупности запасы этих двух месторождений составляют свыше 75 тонн золота.

— Можете озвучить, какие страны или компании интересуются разработкой критических минералов в Кыргызстане?

— В целом, вы знаете, многие страны интересуются, в том числе Соединённые Штаты Америки, в том числе Европейский Союз.

Я был недавно в Лондоне, попал на MINEX Forum. У меня как раз таки была презентация о критических минералах и было много интересующихся. Один из самых главных игроков в этой сфере — это Китай, много китайских компаний, которые интересуются этими минералами.

— Что насчет месторождений Северный Акташ, Карангли и Катранбаши?

— Все эти месторождения находятся в Баткенской области. Северный Акташ — это месторождение сурьмы. Там на сегодня, насколько я знаю, подсчитанные запасы где-то 16 000 тонн.

Сурьма — это отдельная тема. Сегодня в глобальном мире отношение к добыче сурьмы очень изменилось. Мы тоже взяли сурьму под особый контроль. Сегодня у нас в стране имеется 273 000 тонн подтверждённых запасов сурьмы и много площадей, где нужно изучить.

Катранбашинский и Каранглинский — это месторождения нефелиновых сиенитов, это запасы алюминия. Очень крупное месторождение. Учитывая цены на алюминий, крупным производителям для разработки этих месторождений пока экономически ещё не целесообразно. Но мы ведём разные встречи и переговоры. Недавно был в Душанбе, там есть самое крупное производство алюминия, еще с Советских времен алюминиевый завод. Они везут сырье из других стран. Они заинтересованы в совместной разработке этого месторождения. Мы изучаем месторождение. Сегодня подсчитанные запасы там около 200 млн тонн алюминия. Есть в перспективе в разы увеличение этих запасов.

— Хотелось бы уточнить насчёт утильсбора. У вашего министерства есть позиция по утильсбору на автомобили, о котором говорил Минэкономики?

— Сам автомобиль ещё в утильсбор не введён. На отдельные его комплектующие мы ввели. Это, как я выше сказал, 24 позиции товаров, несколько из них именно комплектующие автомобиля — это стекло, шины, аккумуляторы, отдельные позиции товаров. Давайте будем смотреть на результаты этого оператора РОБ, на результаты работы и по необходимости можно будет ввести утильсбор на автомобили.

— Что сейчас происходит в Жетим-Тоо? Идет ли там процесс лицензирования?

— В Жетим-Тоо лицензия выдана госкомпании, «Кыргызгеологии». Там должны провести комплексные геологоразведочные работы. Там запасы подсчитаны только на одном из участков, а их там несколько — около 7 участков. Это такое перспективное месторождение, мы в ближайшее время хотим реализовать. Нам надо провести несколько лет разведывательные работы, в течение одного-двух лет эта разведка не закончится. Там много работы, потому что это такое мегаместорождение, там прогнозные запасы составляют около 5 млрд тонн железа. Поэтому это такое стратегическое, так скажем, месторождение. Неспеша надо делать.

— Когда Минприроды в последний раз проверяло Кумтор и проводило комплексную проверку на соответствие экологическим нормам?

— Во всех горнодобывающих компаниях ведутся плановые проверки. У нас есть Служба экологического и технического надзора, они ежегодно все компании проверяют по своим планам. Кумтор в том числе тоже проверили.

У нас широкие функции, ответственность, обязательства, они день за днём увеличиваются, потому что в стране, как вы знаете, растёт экономика, растёт промышленность. Это всё нагрузка на экологию. Поэтому задач становится все больше и мы должны с этим справиться.

https://eco.akipress.org/news:2387974/?from=eco&place=newsload

Tags: биоразнообразие, запрет пластика, Иссык-Куль, Кыргызстана, одноразовый пластик, окружающая среда, сохранение природы, устойчивое развитие, эко реформы, экологическая безопасность, экологическое законодательство, экология